Конец академической свободы. Интервью с бывшими преподавателями ВШЭ

Летом и осенью в СМИ и в соцсетях горячо обсуждали тему зачистки преподавателей, которые открыто выражали свою позицию против поправок Конституции, которые посмели не соглашаться с реформами ВШЭ или участвовали в публичных правозащитных акциях. В этом году уже 28 преподавателей прекратили свою работу в Вышке. О том, что же произошло в самом свободомыслящем университете России, расскажут преподаватели ВШЭ в материале специально для Daily Moscow.

Истинная причина увольнения из ВШЭ

Виктор Горбатов, преподаватель философии (в ВШЭ с 2008 г.).
Что касается истинной причины моего увольнения, я могу о ней только догадываться.

Официальное объяснение (недостаточное количество публикаций и отсутствие научной степени) не очень согласуется с тем фактом, что с такими же самыми показателями два года назад со мной безо всяких вопросов продлили трудовой договор и даже поощряли все это время как «лучшего преподавателя».

Видимо, как-то внезапно я стал худшим. Если ты подписываешь открытые письма правозащитного содержания и высказываешься в соцсетях на общественно значимые темы, то очень быстро оказываешься неудобен руководству.

Ирина Алебастрова, доктор наук (в ВШЭ с 2015 г.).
Я юрист и привыкла оперировать фактами и доказательствами. Никаких доказательств относительно того, что меня уволили по политическим мотивам или прагматическим причинам, пожелав освободить место для кого-то еще, у меня нет. Но что я должна думать?

Я успешно – без каких бы то ни было трудностей — прошла конкурс 28 февраля 2020 года, никаких претензий мне никогда не предъявлялось ни в устной, ни в письменной форме. Факультет рекомендовал руководству университета заключить со мной трудовой договор на пять лет. Публикационная активность у меня на необходимом уровне. По всем рейтингам у меня тоже все было благополучно: студенты избирали меня лучшим преподавателем, оценки за преподавание со стороны студентов у меня были очень высокие согласно регулярным опросам.

Сокращение количества студентов или аудиторных часов на преподавание конституционно-правовых дисциплин в наступившем году места не имели. И, тем не менее, со мной предпочли не продлевать трудовой договор, приняв вместо нас – уволенных преподавателей, – на работу для преподавания конституционно-правовых дисциплин несколько других людей.

Самое интересное, что юридически намерение руководства ВШЭ завершить со мной трудовые отношения к концу августа оформлено не было: ни трудового договора, ни дополнительного соглашения к предыдущему договору после того, как срок его действия истек, со мной заключено не было.

У меня есть собственная позиция по политическим вопросам, которую я бы назвала профессиональной позицией по конституционно-правовым вопросам. Да, наверное, она не совпадает с позицией большинства. Да, я ее открыто выражаю. Например, я была категорически против принятия поправок к Конституции в 2020 году — прежде всего об обнулении сроков действующего президента.

Разумеется, я всячески продвигала свою точку зрения на своей странице в Facebook, изредка давала интервью СМИ. В прошлом году я категорически выступала против отказа в регистрации оппозиционных кандидатов, инициировала письмо в центральную избирательную комиссию, которое собрало несколько сотен подписей.

Не знаю, послужило ли это причиной моего увольнения или нет, но с деловой и юридической точки зрения никаких оснований разрывать со мной трудовые отношения у ВШЭ не было, и нет.

Илья Гурьянов, кандидат философских наук (учился в ВШЭ и работал там с 2012 г.).
Короткий ответ: моя правозащитная работа. Потому что по количеству публикаций, по оценкам качества преподавания я был на одном уровне с коллегами, которым договоры продлили.

Но, в отличие от них, я открыто занимался правозащитной работой как член профкома профсоюза «Университетская солидарность». Вся информация о членах профкома есть на сайте профсоюза, чтобы коллеги знали, к кому обращаться. Рядовых же членов администрация не знает, мы сохраняем их анонимность.

Другим методом было прямое обращение к ним через электронную почту, например, с просьбой подписать коллективное письмо. Видимо, администрация думает, что если никто не будет говорить о проблемах преподавателей, то и сами эти проблемы мистическим образом рассосутся.

Ой, что-то в Вышке происходит

Виктор Горбатов
Политика ВШЭ менялась постепенно. Можно вспомнить «реорганизацию» политфака два года назад, историю с журналом Doxa, травлю Гасана Гусейнова.

Но хуже всего — усугубляющееся лицемерие, двоемыслие и двоеречие. В каком-то смысле показная лояльность появилась в ВШЭ из-за денег. Чтобы попасть в программу 5/100, нужно было отказаться от выборности ректора и включить в наблюдательный совет государственных функционеров. Это, разумеется, должно было сказаться на внутренней атмосфере в вузе. Насколько эта лояльность искренняя, не имеет значения. Такой уж это продукт, лояльность: производить впечатление лояльности и значит производить лояльность.

На мой взгляд, современный вуз не может функционировать без университетской автономии. Должна быть выборность ректоров и деканов, должны быть защищены трудовые права преподавателей (нужны долгосрочные трудовые договоры, от 3 лет и больше), должны активно работать независимые профсоюзы вроде «Университетской солидарности».

Ирина Алебастрова
В прежние годы тоже имели место достаточно резонансные случаи увольнения оппозиционно настроенных (и весьма известных) преподавателей. Я думаю, что это звенья одной цепи: причина та же самая, что у принятия поправки в Конституцию РФ – это ужесточение режима.

Это дрейф в сторону закручивания гаек и нарастания диктаторских тенденций в политическом режиме нашей страны. Будем надеяться, что либеральная университетская вольница окончательно задушена не будет, мы-то остались прежними. Какой бы мы ни имели статус и где бы мы ни работали, мы все равно не будем другими.

Илья Гурьянов
Политика ВШЭ изменилась не резко. Просто сейчас какие-то процессы, которые протекали в скрытой от общественности форме, вышли на поверхность, потому что были прекращены трудовые отношения с целым рядом видных преподавателей. И для тех же журналистов стало ясно: «Ой, что-то в Вышке происходит…» Выстраивание жесткой властной вертикали с закрытыми механизмами принятия всех управленческих решений длилось не один год.

Для того чтобы инициативы руководства хорошо работали, сотрудники должны четко понимать, что не так сейчас, кто и на каком основании это решил, в чем альтернативы. Культура диалога с сотрудниками совершенно ушла из Вышки.

Примечательную цитату передал мне один из членов профсоюза со встречи руководства ВШЭ с узким кругом сотрудников, обладающих, по мнению администрации, высоким профессиональным потенциалом: «Давайте идти не от людей, которые всегда найдут объяснение своей неэффективности, а от задач, которые мы уже поставили и должны решить, так или иначе». Это человеконенавистничество. Да и что может быть менее эффективно, чем постоянные реформы и перетряхивание кадрового состава подразделений? Но к нам приходят и просто ставят перед фактом.

Елена Лукьянова, доктор юридических наук (в ВШЭ с 2014 г.).
Я могу предполагать, что у Попечительского совета ВШЭ, куда входит первый заместитель руководителя Администрации Президента РФ Сергей Кириенко, появились новые требования к содержанию высшего образования.

Ни один нормальный преподаватель не нарушит преподавательскую этику и не будет проецировать на студентов свои политические взгляды. В вузе должны преподавать науку, обучать основам профессии. Причем здесь оппозиционные взгляды? Я никогда не делилась со студентами своими личными воззрениями. И все знакомые мне преподаватели тоже не экстраполировали свои взгляды на студентов. Если мои взгляды на правовую науку называются оппозиционными, это значит, что науки больше нет.

Высшее образование России

Виктор Горбатов
В принципе, похожая ситуация проявляется во многих российских вузах — просто в Вышке слишком уж большой контраст между декларируемыми ценностями академической свободы, партнерских отношений со студентами, международного академического сотрудничества и реальным положением дел.

Ирина Алебастрова
То, что преподаватели находятся кто под большим, кто под меньшим политическим и идеологическим прессингом, заметно и чувствуется, это витает в воздухе. И это сказывается на качестве образования худшим образом.

Чтобы были прорывы, качественные исследования, на которые претендует руководство вузов, нужна свобода преподавания, академическая свобода.

Этот прессинг сказывается и на состоянии общества, и на состоянии образования. Официально от преподавателей не требуют прекратить критиковать решения власти. Но происходят такие события, которые, по моему мнению, говорят о том, что такой запрет негласно существует.

Илья Гурьянов
За 10 лет можно увидеть как позитивные, так и негативные изменения. В силу логики правозащитной работы я больше сталкиваюсь с негативными сторонами. Коллеги, увы, не приходят в профсоюз, если у них все хорошо.

Положительные тенденции есть, можно привести в пример Диссернет, который борется с плагиатом и «фабриками» по написанию диссертаций. Даже на уровне министерства уже знают о «мусорных» научных журналах, где за деньги публикуют статьи низкого качества. Они действуют не только в России, но и за рубежом.

Идут попытки найти критерии, как отделить настоящих ученых от проходимцев, которые, обладая аппаратным ресурсом, делают вид, что у них большое количество научных работ. Новый министр образования и науки В.Н. Фальков этим летом сам инициировал встречу с делегацией нашего профсоюза, и мы обсуждали эти темы, что является добрым знаком.

С 2010 по 2015 годы государство достаточно интенсивно поддерживало науку через систему научных фондов (РГНФ, РФФИ и другие), которые выдавали гранты на исследования. Очень важно, чтобы все преподаватели вузов имели положительные стимулы заниматься наукой. Но в последние пять лет эту систему стали менять.

Восторжествовала такая логика: «Зачем мы будем по чуть-чуть давать всем? Давайте дадим сразу много денег, но немногим, и усложним процедуру отчетности». Эта логика рискует оставить от научного ландшафта выжженную пустыню. Непрозрачность решений по конкурсам все равно сохранилась. Общий объем денег в науке сократился. Денег нет. Но возникает вопрос: «А на что они есть?»

Елена Лукьянова
Высшее техническое образование осталось прежним. Академическая свобода ухудшилась только в гуманитарном образовании.

Излишнее регулирование в этой сфере всегда снижает качество образования и вредит свободе преподавателя. Профессорско-преподавательский состав должен прямо говорить об этом государству и отстаивать свободу преподавания.

Последнее обращение Никулинской прокуратуры в РАНХиГС — это беззаконие, противоречащее международным обязательствам России в области академических прав и свобод. Общественное возмущение позволило отстоять позицию РАНХиГС, но что будет дальше, непонятно. Около века назад подобная ситуация возникла в МГУ, тогда примерно такое же письмо пришло из царской охранки. После этого сто профессоров уволилось по собственному желанию. Сейчас никто не стал увольняться, а надо бы!

Высшая школа экономики отрицает политическую подоплеку увольнений сотрудников, ссылаясь на проводимую реорганизацию факультетов. Однако, это не объясняет почему под кадровые сокращения и непродление контракта попали именно те, преподаватели, которые открыто выражали свою политическую позицию. Приводим полный текст официального комментария ВШЭ.

Комментарий пресс-службы ВШЭ по ситуации с увольнением преподавателями
Процесс кадровых и структурных изменений в ВШЭ происходил в рамках реорганизации факультета права, факультета гуманитарных наук и факультета бизнеса и менеджмента, которая была утверждена в новой Программе развития до 2030 года, принятой Ученым советом.

Руководители ВШЭ в течение 2020 года проводили серию встреч с коллективами факультетов, которые проходили реорганизацию в первую очередь. При приеме на работу определяющими факторами являлись профессионализм, академический потенциал, соответствие требованиям проектного университета, которым в рамках новой программы развития до 2030 года становится Вышка. Помимо этого, учитывалась публикационная активность, а также студенческая оценка преподавания (СОП).

В университете работают люди с абсолютно разными политическими взглядами. Никакой избирательности по отношению к тем или иным преподавателям не существует, наши сотрудники придерживаются разных взглядов, открыто заявляют свои личные или экспертные позиции по тем или иным вопросам, это никак не влияет на их работу в Вышке. Мы с сожалением наблюдаем за попыткой нескольких преподавателей увязать свой уход из ВШЭ с той или иной гражданской деятельностью или политической позицией — это абсолютные домыслы, не имеющие под собой никаких оснований, это искажение реального положения дел, которое нашим бывшим коллегам прекрасно известно.

Матвей Антропов
Фотографии из личного архива преподавателей со страниц Facebook