Одним из главных субботних показов фестиваля "Послание к человеку" стала петербургская фестивальная премьера нового фильма Кирилла Серебренникова "Ученик". В полный зал пробрался и наш корреспондент.
"Вы просто старые и падшие",- говорит герой с экрана всем собравшимся в зале. И это, похоже, правда. Молодые и взрослые, пришедшие на премьерный показ фильма "Ученик" Кирилла Серебренникова в рамках фестиваля "Послание к человеку" в кинотеатр "Великан Парк", затаили дыхание уже после просмотренного трейлера, который, как и полагается, пестрел кадрами "оскорбления чувств верующих".
Разделение на социальные институты в фильме заявляется с первых кадров: семья в виде матери-одиночки и сына, школа, где разворачиваются основные события, государство, левиафаном нависающее в эпизодах, и наконец, сам институт религии.
Авторский метод ясен ― если мы снимаем фильм про веру, то герой, конечно же, говорит цитатами из Библии и Евангелия, наизусть, много и полно, однако основной аллюзийный прием здесь - использование библейского сюжета, деформированного условиями XXI века. Раз речь заходит о современном Мессии, то сформулировать образ оказывается несложно. В представлении автора пьесы Мариуса фон Майенбурга и режиссера Кирилла Серебренникова ― это молодой человек, школьник Вениамин, взявший в руки и голову Библию.
В переводе с иврита Вениамин значит "сын скорби", по второму переводу ― "сын моей десницы". В фильме же все напротив, изначально представляя героя Петра Скворцова как оплот веры и здравомыслия в школьном бассейне, с течением фильма режиссер меняет подобный взгляд, и герой оказывается косвенным, но все же убийцей. Непримиримым протагонистом ученика выступает преподавательница биологии Елена Львовна в импульсивном исполнении Виктории Исаковой. Из остального окружения друг Гриша, калека нетрадиционной ориентации, Иуда, как впоследствии назовёт его Веня, карикатурный батюшка, из которого Серебренников делает откровенное посмешище, директор школы как пережиток коммунизма и, конечно, загруженная тремя работами мать.
С каждым новым разговором главного героя становится понятно, что фанатичность набирает обороты, а эпизоды с падением Вениамина в бассейн, его эксгибиционистским выплеском в школьном классе, надетым костюмом гориллы, проповедованием вместо эссе по истории индустриализации и попыткой исцелить друга-калеку ― все события летят снежным комом.
Интересно, что в киноинтерпретации немецкой пьесы Серебренников все же оставляет в качестве главной противодействующий силы - женщину. Именно на неё, так яро внедряющую тему сексуальных меньшинств и правильного полового воспитания, ложится бремя спасения главного героя.
Коллектив собирается тот ещё: у каждого свои намерения, своя нераскрытая, карикатурная в отдельных эпизодах история. В каждой есть над чем посмеяться, ухватившись за животики - режиссёру не составляет труда поиронизировать ни над матерью, ни над батюшкой. Голоса каждого героя хорошо слышно зрителям, но не самим героям. Все говорят, но не слышат друг друга. Даже когда Вениамин вглядывается в глаза, кричит, пытаясь донести очередной догмат, Гриша не понимает его, как не понимает и мать. Они громкие голосом, но глухие сердцем.
"Я вас не понимаю, и не хочу вас понимать",― говорит Елена Львовна.Чистая и доказательная наука приходит в контрнаступление - героиня Виктории Исаковой стремится помочь трудному подростку в пубертатный период. Но чтобы она не делала, как бы не изучала Библию (где видит только то, что "летучие мыши это птицы"), она никак не может добраться до того, чем же именно обидели ребёнка. Непосильным это оказывается и для батюшки, чья единственная миссия в фильме ― не подорвать свой авторитет знающего и понимающего человека.
Обыкновенное невнимание к проблемам подростка меняет его жизнь. Вениамин в попытках объяснить всем остальным, что есть заповеди и истинная вера, далеко уходит за своей гордыней, старается стать настоящим проповедником, но забывает, что судить человека человеку не положено. Он любуется своими делами, радуется, что может в быту совершить их по Библейским законам. Гротескно и издевательски выглядит сцена с попыткой исцеления друга.
Не уходя далеко от полифонических голосов Достоевского, Серебренников приближается к сюжетной буффонаде, апогеем которой станет "крестный ход" Вени с "орудием пытки" в сторону школы. Фильм вскрывает и выносит на поверхность общественную проблему, о которой на русской кинематографической почве до сегодняшнего дня не особенно заявлялось.
В качестве примера можно привести "Левиафан" Андрея Звягинцева и его критические выпады против нынешнего положения православных дел в России. Однако для Серебренникова вопрос религии вбирает в себя все остальные темы, политику в том числе (см. итоговый монолог учительницы о Боге на фоне фотографии президента).
Резко меняя угол зрения, Серебренников переводит пристальный взгляд с Вениамина на Елену Львовну, за которой и следит камера на протяжении последних десяти минут. Проповедник больше не появляется в кадре, а вот основное эмоциональное напряжение сконцентрировано на учителе биологии. Спокойная и некогда стрессоустойчивая Елена Львовна впадает в невменяемое состояние под давлением окружения. Главный, мучающий её вопрос "почему так случилось?", трансформируется в "как теперь с этим быть?", или в вечный вопрос "что делать?", если хотите.
Полярность всех присутствующих идеологий в итоге констатируется прибитыми к полу школы кроссовками учительницы. Я добровольно останусь здесь.
Текст: Алевтина Грунтовская