Переезд в Англию во время коронавируса почти ничем (сюрприз!) не отличается от переезда в старые добрые времена. Я не могу похвастаться ни закрытыми границами, ни кошмаром аэропорта, ни спецпроверками.

В августе перелеты в UK уже были открыты и мы рутинно купили билеты числа десятого на шестнадцатое (их было много, бизнес класс был неполон, а в экономе кажется было занято не более половины мест).

Весной и в начале лета граница была закрыта, Аэрофлот продавал и отменял, не возвращая деньги (выдавая ваучеры), в семье сумрачно обсуждались варианты побега (обычно я наливал себе скотча, Ольга – коньяка), высказывались версии: зафрахтовать яхту в Питере и уйти через Балтийское море; ехать на машине через Белоруссию; перейти границу с Финляндией по лесу… Все обошлось.

У тех, кто торопился и покупал билеты, жизнь сложилась не так гладко. В начале августа Аэрофлот начал летать в Лондон, но не перестал отменять рейсы – расписание изменилось, и, пока мы радостно готовились к вылету, наши друзья получали СМС о отмене билетов и загадочном предложении «получить ваучер» (что это такое я так и не знаю, видимо его потом можно поменять на другие билеты).

Для нас же перелет отличался от обычного лишь отсутствием онлайн регистрации, и необходимостью за 48 часов заполнить анкету на британском правительственном сайте (на 5 страницах мы подробно писали, где будем жить и давали клятву отсидеть карантин; вообще взаимодействие с британским правительством стоит отдельной главы, и она последует. Если же коротко – это очень удобно).

Аэропорт был полупуст; на табло – Анталия, Измир, Стамбул (по 5-7 рейсов) и грустный одинокий Лондон

Дьюти фри и рестораны в Шереметьево работали как обычно (вирус? – не слышали); маски – по желанию (то есть кто-то в, кто-то – без). Официанты и продавцы вызывали странное ощущение гуманоидов, у которых нос и рот – для украшения, а на подбородке расположено дыхательное отверстие, и вот его-то и надо прикрыть дабы не заразить и не заражаться. Сотрудник аэрофлота на посадке (маленький мужичонка с круглым лицом в форме) был вообще без маски. На мой вопрос «а что случилось с вашей маской?» он досадливо ответил: «А, херня это всё».

Забегая вперед, скажу, что маски, как мне кажется, становятся в новом мире чем-то вроде антишляпы. В Лондоне маску надевают, заходя в помещение, и снимают, выходя на улицу (кроме японцев и китайцев – те не снимают; но не все конечно и в помещении одевают, и здесь полно людей без масок). При встрече ее приспускают, говорят «Хай!» и натягивают снова.

Простые люди носят простые маски – одноразовые, медицинские. Хипстеры носят дизайнерские маски с рисунком или надписями. Серьезные люди – черные маски из хорошей ткани, часто – с клапанами

Маски лежат в витринах самых серьезных дизайнерских брендов. Без маски в публичном помещении – неприлично. Предложить снять маску в помещении – выказать доверие. Со своими масок не носят.

В самолете же маски прямо заменили шляпы. Полсалона были в масках, половина – нет. Даже те, кто сидел в масках и ожесточенно протирал поручни и спинки пахнущим самогоном спиртом, получив завтрак маски поснимали, и половина их не одела потом.

Для стюардесс маска стала чем-то вроде предмета сексуальной одежды. Они ходили строго и элегантно в своих масках – кроме моментов, когда они говорили с пассажирами. После взлета одна из них как обычно подошла ко мне, присела у кресла, кокетливо сняла маску, придвинув лицо ко мне на расстояние русской социальной дистанции – сантиметров двадцать – и нежно спросила «как я могу к вам обращаться?», подарив мне запах духов и тепло дыхания. «Нежно» - хотел сказать я, но не решился. Узнав, что я буду на завтрак омлет и не хочу ничего спиртного, она улыбнулась, встала, аккуратно надела маску и пошла дальше.

Лондон встретил нас солнечной погодой (мы здесь уже месяц, а погода все одна и та же – солнце, перемежаемое короткими дождями раза два в неделю и 20 градусов) и полупустым аэропортом. Пограничная служба в лице индуса в большой черной чалме не выразила интереса к тому, где мы будем проходить изоляцию (собственно, никакого интереса к нам не выказали и контрольные службы – никто не проверял что мы отсидели дома две недели).

Тем не менее изоляцию мы отсидели честно – я хотел с самого начала чтить законодательство в деталях (увы, не получилось, прокол случился на вывозе мусора, но это – тема отдельной главы).

Машину мы (я, жена и 11-тилетный сын – «а скажут, скажут, что нас было трое!» - с 8 большими чемоданами) заказали заранее, получив рекомендацию типа «хорошие ребята, армяне». И то и другое оправдалось на 100%. За три дня я позвонил Армену (а как же еще?): «Здравствуйте, я от Гагика, он сказал, что у вас можно заказать такси». «Э-э, здравствуйтэ, а какого Гагика, э?» «Такого-то». «Э-э, а-а, да, конэшно, можьно, э-э, ви когда прлэтаетэ?»

Армен приехал вовремя – но мы прилетели на 40 минут раньше (Хитроу по старинке закладывался на пяток кругов перед посадкой, но по причине малого количества самолетов мы вообще не кружили) и эти 40 минут мы, проскочив границу без очереди, рассматривали потоки закрытых масками лиц разных национальностей. Вдруг в поток ворвалось одно запыхавшееся круглое носатое лицо без признаков маски – ошибиться было невозможно.

«Слюшай, э-э, я взял большая машина утром чтобы ехать вас встрэчать, виехал на дорогу, проэхал пять миль только, и она сломалась, да! Я тагда пазванил брату и гаварю, Гурген, слюшай, тут клиент приезжаэт, очэнь срочно, знаешь, надо, я взял большая машина у них очень много вещей, да, э-э, виехал на дорогу, проэхал пять миль только, и она сломалась, виручай, брат, да, э-э. А Гурген мне говорит…»

Подробный пересказ разговора с Гургеном, сопровождающийся множественными ненавязчивыми напоминаниями дистанции, которую проехала «большая машина» до поломки, закончился сообщением, что мы поедем на одной машине, а вещи на другой - их повезет Гурген, который:

«Э-э, сказал, ну ладно, для таких клиентов, и ти жэ мой братишка, да, я конэшно поеду, прямо сэйчас виезжаю, да, ти мэня жди, да, я скоро буду»

Разумеется, цена никак не изменилась (а изначально она была ниже цены такси) – армянские гордость и честность не подлежат сомнению.

«А как у вас с масками?» - поинтересовался я. «Да, никто их нэ носит, э-э. Эрунда всё это», - сказал Армен, делая широкий жест рукой в сторону потока людей в масках, проходящего мимо. Поистине каждый живет в своем мире.

Довезя нас до дома, Армен с Гургеном активно помогали разгрузиться и давали советы по тому, как жить в Лондоне; потом они еще с час стояли напротив нашего дома и неспешно беседовали – видно встретились брат с братом, надо поговорить.

В Лондоне я впервые с самого момента приземления почувствовал, что такое диаспора. Здесь все мы – выходцы из СССР и даже стран Варшавского Договора - не только кажемся соплеменниками, но и являемся ими: по языку (здесь поляка понимаешь, как русского, потому что между нами ментально фут, а до англичан - миля); по манерам; по стремлению держаться вместе.

Армяне, таким образом, тоже «наши». Здесь, сходя по трапу, ты попадаешь в нежные руки «своих» - русскоговорящие агенты ищут тебе жилье, русскоговорящие советники помогают с регистрацией, юристы – с налогами, рекрутеры – с работой, посредники – со школами и детскими садами, просто хорошие люди – с бытом. О диаспоре будет отдельная глава – в том числе о том, как важно из неё вырываться.

Моя жизнь всё же крепко связана с Арменией (бог знает почему) – мою фамилию вечно принимают за армянскую, я всю жизнь работал (и сейчас работаю) с армянскими коллегами. Вот и перевозку наших вещей из Москвы в Лондон (в лучших еврейских традициях мы повезли даже пианино) делал менеджер по имени Рубен – и это было, наверное, самым моим негативным опытом из всех историй с армянским акцентом. Но это уже другая глава: «Качественная доставка или что и как можно вывезти из России».

Общество