Ольга Мансир: благотворительность такой же бизнес, как и другие

Основательница благотворительной организации «Во благо» Ольга Мансир рассказала Daily Moscow о современной филантропии, как пандемия изменила отрасль в России и почему зарплаты в этой сфере будут расти.

С 2015 года мы занимаемся умной благотворительностью, организовывая встречи с экспертами и аукционы современного искусства. Так мы собираем деньги на реализацию благотворительных программ.

Интеллектуальный клуб «Во благо» поддерживают искусствовед Дмитрий Озерков, инвестор Евгений Коган, музыковед Ирина Черномурова, театровед Алексей Бартошевич, художник Олег Кулик и другие.

Такой же бизнес, как и другие

В социальной сфере работают те же правила, что и в бизнесе – с оценкой рисков, результатов и перспектив. Поэтому, чтобы проект в благотворительности имел успех, нужно четко понимать, для какой целевой аудитории делаешь проект, как он будет продвигаться, сколько должен стоить.

При этом мы сознательно не применяем токсичные, но широко используемые фандрайзинговые приемы. Одна из наших задач — популяризовать благотворительность, сделать ее частью своей жизни и жизни окружающих нас людей. И сейчас нам это удается – ситуация в благотворительности стремительно меняется.

По мнению лауреата Нобелевской премии мира, известного социального предпринимателя Мухаммада Юнуса, социальный бизнес должен полностью окупать свои расходы, выполняя при этом социальные задачи.

Центр управления благосостоянием и филантропии «Сколково» и банк UBS в 2018 году оценивали российский филантропический рынок в 400 млрд рублей. Наибольшей поддержкой пользуются проекты, которые помогают детям (свыше 70%), затем – помощь малоимущим (около 50%), религия (30%), образование и наука (17%).

Российский рынок находится на гораздо более ранней стадии, филантропия как система только получает распространение. Маржинальность социальных проектов в России не превышает 5-8%. Средств преимущественно хватает на развитие дела и решение социальной миссии.

Зарплаты в благотворительном секторе

Есть мнение, что в благотворительном секторе зарплаты должны быть сильно ниже рынка. Это одно из главных заблуждений о нашей отрасли.

Благотворительность не может быть хобби, которым профессионалы занимаются в свободное от основной работы время. Нам также нужны сильные экономисты, бухгалтеры, юристы, планировщики, маркетологи, финансовые аналитики.

Низкими зарплатами мы просто увеличиваем шансы эмоционального выгорания сотрудников.

Про такого рода заблуждения, которые подрывают благотворительную деятельность, отлично написал Дэна Палотта в своей книге-бестселлере «Неблаготворительность». Упомянул также про бюджет на рекламу, срок возврата инвестиций в НКО и риск внедрения инноваций для увеличения доходов. В Рунете идеи Палотты довольно холодно приняли, но я вижу в них здравую логику.

До 20% от сборов наш фонд направляет на административные расходы и зарплаты команде (согласно ФЗ №135 об НКО). Когда у нас идут большие и трудоемкие проекты, собираем большие суммы, я считаю правильным достойно вознаграждать всех людей, кто обеспечил результат.

Людей, готовых поделиться с благотворительными фондами знаниями, навыком и опытом, становится больше с каждым днем. Интеллектуальное волонтерство — тренд последнего времени.

Системная благотворительность

Вовлеченность людей, организаций в благотворительность растет, правда, происходит это довольно медленно. В России желание помогать есть у многих, но не каждый знает, с чего начать, и не каждый готов пережить эту инициацию безболезненно.

По данным исследования Центра управления благосостоянием и филантропии «Сколково» и банка UBS, около 30% россиян нуждаются в проводнике – ответах на вопросы, что такое филантропия, какие бывают подходы, сферы.

До 60% людей, так или иначе, занимаются благотворительностью системно. Правда, остро стоит вопрос долгосрочной перспективы такой деятельности – развитии альтернатив прямого вливания, например, эндаумент-фондов.

Каждый человек, по сути, филантроп. Такой осознанный подход будет развиваться в России, если благотворительность сможет стать красивым и эффективным делом одновременно, появится возможность видеть результаты того, куда эти деньги пошли.

Что дальше

Системный подход в благотворительности будет развиваться даже в кризис. Объем помощи, выделяемой на благотворительные цели, снижается, а требования к эффективности ее использования будут расти.

Благотворительность уходит в онлайн. Согласно данным опроса международного благотворительного фонда CAF, около половины некоммерческих организаций смогли перевести мероприятия и программы в онлайн. У этого явления есть положительный эффект — цифровизация сборов и увеличение востребованности онлайн-платформ по сбору средств делает сектор благотворительности прозрачным, менее импульсным и более осознанным. У жертвователей появляется возможность изучить деятельность фонда, прежде чем поддерживать его рублем, что со временем вытеснит импульсивные пожертвования в мошеннические организации.

На карантине мы провели десяток встреч в прямом эфире с известными коллекционерами. Кто-то выходил в эфир из московской квартиры, а кто-то из своего дома в Испании. В результате наша аудитория познакомилась с редкими работами из частных собраний в разных странах мира. Заинтересованные люди участвовали в наших онлайн-аукционах. Вырученные средства были направлены на поддержку врачей, которые борются с COVID-19.

Пандемия должна была отвлечь многих коллекционеров уровня HNWI (с личным капиталом свыше $2 млн) от пополнения своих собраний. Тем не менее, по данным UBS, 92% из 360 опрошенных коллекционеров – клиентов банка, в первые шесть месяцев 2020 года приобрели хотя бы один предмет искусства. Покупки через виртуальные кабинеты арт-ярмарок и торговые онлайн-платформы совершили чуть более трети опрошенных коллекционеров. 32% из них обратились к художнику и/или галерее напрямую через Instagram.

Результаты исследования последствий COVID-19 для НКО, проведенного CAF, показывают, что в период пандемии весной 2020 треть организаций ограничили привлечение волонтеров к работе, что связано с физическими ограничениями передвижения желающих помочь. Эмоциональное выгорание и, как следствие, текучка кадров усложняют работу благотворительной организации, которая тратит время на обучение и адаптацию каждого нового волонтера.

Экономия на зарплатах специалистов в долгосрочной перспективе повышает энергозатратность благотворительной организации и снижает ее эффективность. Поэтому некоммерческим организациям придется не только изменить бизнес-модель, но и прикладывать больше усилий, чтобы найти и удержать в отрасли талантливые кадры.

Стиль

Картина, посвященная эко-катастрофе на Камчатке, будет продана на субботнем аукционе Vladey

Пандемия ускорит изменения – игроки укрупняются, появляются проекты с современным подходом к организации благотворительности, работающие на улучшение в целом благотворительного сектора, меняется отношение людей к благотворительности, появляются новые форматы, которые позволяют им реализовать свои потребности через благотворительность.

В апреле 2020 Президент России предложил при расчете налога на прибыль не учитывать расходы компаний на покупку продуктов и товаров, которые безвозмездно передаются нуждающимся. Таким образом, государство постепенно создает необходимые условия для развития благотворительного сектора.

С расширением правового поля, на котором могут работать социальные предприниматели, государство в дальнейшем может передать им часть своих обязательств для экономии бюджетных средств. Путь будет длинным и потребует разработки критериев социального предпринимателя и мер его поддержки, но послужит мощным толчком для развития социальной сферы.