Владивосток глазами парижского аристократа. Писатель Жан-Феликс де ля Виль-Боже

Не так давно французская газета о России Le Courrier de Russie издала специальный выпуск о Владивостоке. Нам удалось поговорить с основателем газеты Жаном-Феликсом де ля Виль-Боже, чтобы узнать, чем наш город так заинтересовал французских коллег, за что Жан-Феликс обожает Россию и ее историю и какие места во Владивостоке стали его любимыми.

- Жан- Феликс, насколько мне известно, вы приехали в Россию из Парижа, города любви и романтики, в котором считает должным побывать каждый путешественник, да и любой другой не отказался бы от этой возможности. Что вас подтолкнуло сменить одну столицу, на другую, более холодную и, возможно, даже суровую?

Непосредственно перед приездом в Москву я жил не в Париже, а в Судане, в Хартуме – городе куда менее гламурном, который, ко всему прочему, является одной из самых жарких столиц мира. В Москву меня привели мечты: именно ими я руководствуюсь во всех своих начинаниях.

Как и многие, я всегда фантазировал о той России, какой она предстает в литературе. Я мечтал о девушках в длинных пальто из плотной ткани, которые рассекают на коньках по замерзшим водоемам.

Но вот я в аэропорту, водитель не обронил в мой адрес ни слова, я забыл багаж, и в итоге провел весь день в пробках, возвращаясь за чемоданами в аэропорт! Эта первая встреча в сентябре 2006 года совсем не соответствовала Москве из моих фантазий. К счастью, со временем образ Москвы чуть приблизился к тому, что я себе представлял.

- Немного о вашем увлечении. В одном интервью вы сказали, что с молодости интересуетесь революционным периодом России и конкретно Распутиным. Даже работали над книгой о великом князе Дмитрии Павловиче, участвовавшем в убийстве Распутина. Чем вас заинтересовала эта часть Русской истории и в частности сам Распутин?

Я никогда не знаю наверняка, почему меня занимают те или иные вещи. В рукописи книги у меня есть тысяча примеров, которые говорят мне о том, что люди совершенно не понимают, почему они делают одно, а не другое.

Меня всегда увлекали миры, которые рушатся и исчезают. В распаде Российской империи самое потрясающее то, как власть спокойно отдали сначала революционерам, а потом — большевикам.

Ленин писал: «Власть валялась у нас под ногами, оставалось ее только подобрать». Никто не сопротивлялся этой революции. Летом 1917 года высшее дворянство учиняет сезон грандиозных балов в пригороде Петербурга. Царь планирует масштабный трехмесячный круиз по фьордам. Верха находились в каком-то бессознательном состоянии, отказывались видеть, что происходит вокруг. Это напоминает мне сцену из «Титаника», когда корабль уже начинает тонуть, американская семья надевает смокинги и садится за прощальный ужин. Мне нравится эта идея — когда все рушится, остается какая-то элегантность, близкая к безумию. Мало кто из аристократов задумывался о побеге, борьбе против революционеров или выборе иной формы правления.

Целое сословие исчезло, словно какая-то безделушка в кучке песка. Погиб царь, погибло три четверти дворян. Тогда некоторые из дворян становились таксистами в Париже, других расстреливали за сотрудничество с немцами или во время больших «чисток», хоть они и смогли выжить в русской революции.

Мне нравится проводить параллели между Францией и Россией. Если сравнивать две революции, можно выявить схожести. Но при этом во Франции после революции дворянство восстанавливает свои позиции, в России же это сословие было просто стерто с лица земли. Поэтому я и захотел написать об этом историческом периоде. Именно этот феномен меня и увлек.

- Все что нам известно о газете Le Courrier de Russie, так это то, что она на французском и о России. Не могли бы вы рассказать нашим читателям, какая она, французская газета о России и что в ней рассказывается?

Эта газета — плод еще одной мечты: 13 лет назад трое французов решили рассказать о реальной России. Мы хотели передать образ страны, максимально близкий к реальному, и который бы отличалась от той полной стереотипов картины России, которая бытовала во французской прессе.

В 2008 году, когда после запуска прошло совсем немного времени, газета уже выполняла свой план по развитию. На данный момент у нас уже порядка 200 тысяч читателей. Le Courrier de Russie представляет собой сайт, два раза в месяц выходит печатная версия, у нас свое издательство и информационное агентство, мы проводим собственные конференции. Мы стали эталоном издания, которое пишет на французском о России. Нами поднимаются темы политики, культуры, общества. Наша редакционная политика заключается в том, что мы считаем, что люди — они важнее каких-то политических идей. Мы стремимся общаться с русскими из всех регионов и слоев общества.

- Ну а теперь подойдем к вопросу о спецвыпуске вашей газеты о Владивостоке. Почему выбор пал именно на него и с чем это связано?

По той же причине, по которой я вообще приехал в Россию! В мире есть легендарные места, одни названия которых чаруют. Для меня эти имена Пномпень, Хартум, Москва ... В России мое воображение всегда будоражили Магадан, ГУЛАГ, Соловки, Владивосток.

У нас есть ряд номеров, посвященных определенным регионам России. Мы решили начать с самого дальнего, самого ценного уголка. Сегодня газета жива, завтра — нет, тут никогда не угадаешь. Поэтому следует начинать с самого трудного.

Я ничего не знал о городе, имел о нем очень приблизительное представление. Мы полностью освободили голову от всех знаний о городе, что у нас были, чтобы открыть Владивосток заново.

- В каких российский городах вам довелось побывать и чем они отличаются от Владивостока?

Я работал на Северном Кавказе. Вызывает восторг сам Кавказ, но не тамошние города. Я был в нескольких российских городах, но их не очень много.

Что меня поразило во Владивостоке, так это бесконечно «русская» сторона города. Я прежде что-то читал о городе и, конечно, знал о его близости с Китаем и Японией. Мне казалось, что Владивосток населяют азиаты. Но все оказалось совсем не так! Я был поражен – всюду русские лица, здания, названия улиц, еда. Люди во Владивостоке ведут себя не так, как москвичи, — они любопытнее, приветливее. Всем очень нравилось, что мы исследуем город, которым они гордятся.

- Вы пробыли у нас в городе несколько дней, каковы ощущения от визита? Как вам жизнь самого города, быт и досуг его жителей, а так же где вы успели у нас побывать?

Я видел множество просто потрясающих мест, очень современных – например, бар на набережной, который выглядит как старый бункер. Мне дико понравились модные хипстерские местечки. «Заря» вообще на высоком уровне. Удивительные здания, интерьеры. Это те места, в которые хочется вернуться.

Меня вдохновляли все, с кем мы общались во Владивостоке. Например, директор «Зари» — она просто помешана на своей работе. Кажется, люди здесь любят то, что делают, и не имеют ни малейшего желания переехать куда-либо еще.

- Владивосток является некой границей между Россией и Азией, поэтому многие западные туристы считают нас русским городом с азиатской душой. Почувствовали ли вы эту «азиатскую душу» и есть ли она вообще на ваш взгляд?

Я всегда очень настороженно отношусь к вопросам, которые касаются «души». Я нахожу само понятие «души» несколько ограниченным, и не понимаю, что значит «русская душа», ровно как и азиатская, хотя я и жил какое-то время в Азии.

Однако, люди во Владивостоке могут отличаться от людей в Москве. Этому дает интересное объяснение мэр города в одном из своих интервью. Он говорит: в 1000 км от Москвы живет 40 млн человек, в 1000 км от Владивостока — 100 млн азиатов. Ближайшие соседи жителей Владивостока — азиаты, вот в чем проявляется эта огромная разница. Взгляд владивостокцев обращен, скорее, к Азии, чем к Москве, которая слишком далеко. Невзирая на это, владивостокцы все же «совершенно русские».

- Ну и напоследок, нам интересно узнать ваше мнение о дальнейшем развитии Владивостока. Куда, на ваш взгляд, он стремится сейчас?

Кажется, город отлично развивается: благодаря свободному порту он может стать новым экономическим центром. Я не урбанист, но, думаю, развивать город — значит делать его привлекательнее для туристов и бизнеса. Владивосток движется в этом направлении. Насколько развиты у Владивостока связи с остальной частью региона и с соседними странами я не знаю, так как в этом не эксперт.

В городе есть рестораны и бары, но здесь их не так уж и много. К тому же, город вечно в пробках — это большая проблема.

В последний вечер в городе мы ужинали с людьми, которые отвечают за брендинг Владивостока. Это очень интересный эксперимент, потому как во Владивостоке множество вещей, которые можно хорошо «продать» — здесь есть море, близко Азия и Камчатка, но при этом это все еще Россия. У города есть большой потенциал стать мощной туристической точкой.

Беседовал - Александр Жмыхов