Сладкое время

Достаточно ли хорошо вы знаете проспект Кирова, где прогуливаетесь каждый день? Не спешите утвердительно отвечать на этот вопрос. Мы расскажем вам историю одного из самых старых советских магазинов, который находится там. Елена Михайловна Зорина работает в торговле всю жизнь, 52 года она бессменный директор магазина "Белочка".

Елена Михайловна прошла Великую Отечественную войну, пережила катаклизмы перестройки и отстояла магазин в том виде, в котором ваши родители могли запомнить его много лет назад. Можете зайти сюда в любое время и убедиться, что в "Белочке" почти ничего с тех пор не изменилось, разве что вкус подаваемых там конфет. Мы поговорили с директором магазина Белочка о кондитерских изделиях, советском прошлом и лихих девяностых.

Я пришла в магазин в 1962 году, он был очень грязный, мрачный и сильно отставал от плана товарооборота. Тогда здесь работал старый мужчина и ему, наверное, некогда было за ним следить. Я начала приводить помещение в надлежащий вид, у меня уже был опыт. До этого я 13 лет отработала директором в магазине "Чай" около кинотеатра "Пионер". Однажды, ко мне пришел заместитель председателя горисполкома, курировавший тогда торговлю, и сказал, что я могу назвать свой магазин как угодно, а он в свою очередь даст команду, чтоб мне ни в чем не отказывали, потому что магазин на проспекте Кирова должен выглядеть отлично.

Почему я назвала магазин Белочкой? Не знаю, захотелось.

Я хотела, чтобы интерьер моего магазина был примерно похож на Елисеевский магазин в Москве. Люстры нам делали на заводе Техстекло по спецзаказу, а над оформлением витрин и прилавков трудились талантливые художники. Их работу я хочу сохранить, не буду менять дерево на пластик. Еще у нас когда-то давно был красиво украшен потолок, но потом его пришлось побелить.

Командировки у меня были два раза в месяц. За конфетами я ездила в Гомель, Львов, Ленинград. Из Москвы не вылезала и привозила в Саратов море кондитерских изделий. Если мне что-то было нужно, я надевала военные ордена и шла просить. Никто не мог отказать. Помню случай, когда я договорилась привезти конфеты и Гомеля взамен на цемент с Вольского завода. Тогда децзакуп был в моде.

На больших кондитерских фабриках, например, на Красном октябре, Бабаевском или Рот Фронте за качество работы бригадам давали золотые медали. Чтобы получить их чуть ли не дрались, а сейчас такого отношения к труду нет, сырье тоже другое, качество изменилось. У нас на Первомайской был колбасный магазин, заходишь туда, повсюду приятный аромат чеснока и специй. А сейчас? Возьмешь колбасу ни запаха, ни вкуса. Раньше все было намного лучше.

В 90-х годах мы не знали, что такое приватизировать и как это будет работать. Нам никто об этом не говорил. Меня вызвали к большому начальству и сказали, что "Белочку" нужно оформить в собственность, я отказывалась. Они достали из стола правительственную телеграмму, там было указано, если я этого не сделаю, меня оштрафуют на 10 тысяч рублей, как секретаря Фрунзенского Райпродторга. Пришлось идти в комитет по имуществу и договариваться, чтобы они пропустили все наши магазины. За три дня мы все приватизировали. В Торге была стройгруппа, они делали мелкий ремонт магазинов. Когда Торг развалился, там никого не осталось. И ремонт мы делаем теперь за свой счет. После приватизации, мы приняли баланс магазина и начали работать.

В 90-е началась ельцинская анархия, сколько хочешь проблем. Однажды я заболела и пять дней была на больничном. Продавец позвонил мне и сказал, что в мое отсутствие приходит какой-то парень и хотел со мной поговорить. Как-то раз он зашел снова, продавец узнал его. Он вошел и сообщил, что у него есть разговор, захотел пройти в подсобку, я сказала, что не пущу его туда, что там сейчас ревизоры. Он силой хотел войти, но я его не пустила. И он сказал, что в таком случае я должна платить ему 5 миллионов и работать под его крышей. В магазине было 3-4 покупателя, все тогда боялись, а я стала орать, чтобы он убирался и сходил в банк за такими деньгами. Я позвонила нашему фрунзенскому прокурору и рассказала, что произошло. Он прислал ко мне начальника уголовного розыска. Тот предложил устроить засаду в магазине, я не согласилась.

Вообще, был один парень, мы ему давали 500 рублей в месяц. Такой порядочный был, вот и пусть подавится деньгами.

Он мне дал записку, на случай, если ко мне придут требовать денег. И пришли, огромные мордовороты. Стали спрашивать под чьей крышей я работаю. Я дала им эту записку, и они ушли.  Правда, пришлось платить и им тоже. А как-то раз ко мне пришел тогдашний директор Крытого рынка, мы были знакомы. Он сказал, что в Исполкоме ему разрешили выбрать себе любой магазин на проспекте Кирова, и он выбрал мой. Я сказала, что пока я здесь, он его не получит. Встала и ушла. Он вышел за мной и больше не приходил. Его потом убили.

В 1994 году мне позвонил знакомый, с которым я когда-то училась в Ленинграде и пообещал устроить машину кофе. Тогда был дефицит кофе, да что говорить, все было в дефиците. Я согласилась. На второй день он мне перезвонил и сказал, что желательно взять с собой пять человек с автоматами и ружьями. Тогда запросто могли отнять товар, такое было время, отбирали целые фуры. Я подумала и отказалась.

Сейчас к нам приходят в основном постоянные покупатели. Они нас знают и ходят к нам постоянно, в основном берут продукцию московских фабрик.  К примеру, я возьму партию конфет Белочки из Ульяновска и партию из Москвы, московскую разбирают за неделю, а ульяновской торгую месяц и никак не продам. Я не беру ничего импортного, считаю, что наш товар лучше, чем заграничный. Мне как-то предлагали немецкий шоколад, у него упаковка красивая, а сам он, как глина. Зачем такой нужен.

Кто-то любит конфеты с вафлями, кто-то любит с орехами, кто-то с миндалем или с фруктовой начинкой. Я люблю только одну помадку.