Жизнь взаймы

Насте 20 лет. Она живет в Москве. Работает проституткой-индивидуалкой. Ее профиль – нетрадиционный формы секса. О своем выборе она говорит открыто. The Saratov Room встретился с девушкой, чтобы узнать ради чего она выбрала для себя эту асоциальную профессию. Ответ, как всегда, банальный. Зато честный.

Насколько я знаю, ты из приличной семьи. Никаких тяжелых ситуаций в жизни у тебя не было. Как так вышло, что ты стала проституткой?

Для меня это осознанный выбор. В марте мне исполнилось 17 лет. И первый раз у меня был в апреле. Это было в Саратове. На самом деле, сейчас мне дико страшно. Мозги появляются с возрастом. Я не представляю, как я вообще в таком юном возрасте сделала это здесь. Я же могла встретиться с друзьями отца. Сейчас я бы на такое никогда не пошла. Тогда в моей жизни была полная безбашенность. Сначала Саратов, потом Питер, следом Москва. В Питере, конечно, я могла в три часа ночи поехать на какую-то окраину. Сейчас я учусь на журналиста, чтобы мама была спокойна. Я же столько бабок теряю. Хотя в институте я отвечаю на звонки. Мне все равно.

Вообще, девочки, которые приходят в бизнес, кто они?

Никакие обстоятельства не могут заставить женщину заниматься проституцией, если у нее изначально нет никаких предрасположенностей.

У меня нет подруг не с этой сферы. Все мои подруги – проститутки. Как у нас общество думает: «Это что такое может случиться в жизни, чтобы она пошла торговать собой?». Думают, что ее должен бросить муж с десятью детьми, у нее кто-то должен заболеть раком. То есть это последняя черта, которую можно преступить.

Моя работа – мое кредо.

Вообще, очень странно разделение у нас в обществе. Есть социально приемлемые формы проституции. Вот у тебя богатый любовник, и это нормально. А вот у тебя почасовая форма оплаты, и это уже не нормально.

Как ты работаешь? У тебя есть какой-то график?

Мне легче выложиться за два месяца и потом отдохнуть. Я не жадный человек – я алчный. Но захапать побольше – это во мне есть. Моя работа – мое кредо. Это превыше всего, кроме человеческих отношений. Я абсолютный трудоголик. Могу сутками не спать и принять 7 человек в день. В нашей работе нет стабильности. Сегодня у тебя семь клиентов, завтра никого. Поэтому если клиент нормальный, я беру его. Даже несмотря на то, что я устала. Я могу не успеть поесть, но работать буду.

Почему-то все думают, что проститутки – за легализацию. Но это не так.

Праздная, но не совсем. Все думают, что у проституток всегда праздник. Но я абсолютный домосед. Дальше, чем ближайшая кофейня я не могу выйти из дома. Я всегда на поводке, всегда на телефоне. Я должна вернуться домой в течение 20 минут.

Знаешь, как я хожу на шопинг? В десять утра. И если мне звонит клиент, я срываюсь с магазинов, еду домой. Работаю, а потом снова в магазин. Это, конечно, изматывает. Я работаю на износ, никому не отказываю. А потом я отключаю рабочие телефоны, приезжаю домой и отдыхаю.

Как ты отдыхаешь от своей работы? Тебе же каждый день приходится общаться, мягко говоря, с малоприятными людьми.

Каждый день человеку любой профессии приходится общаться с малоприятными людьми. Но меня отличает от них компенсация.

А что касается безопасности?

Какие бы ситуации ни происходили, а меня и били, и насиловали, я всегда знаю, ради чего я в бизнесе. Я в нем ради денег. Это моя компенсация. Кто в 20 лет зарабатывает столько, сколько я? Очень много людей отдали бы все, чтобы заработать десятую часть того, что зарабатываю я.

Каждый пятый приходит за общением.

Почему-то все думают, что проститутки – за легализацию. Но это не так. Проституция – это социально осуждаемая профессия. Ни одна мама, ни один папа не скажет: я хочу, чтобы моя дочь работала проституткой. Хотя у нас не только проституция осуждаемая профессия. Санитарок и уборщиц тоже не уважают. Да и вообще, как это будет? В трудовой напишут: «Маша – проститутка»? Что это за бред?! Никто на это не пойдет. Маша Иванова не захочет, чтобы ее где-то как проститутку записали. Маша хочет пососать до тридцати лет, а потом выйти замуж и родить детей. Поэтому, на мой взгляд, это бессмысленно. Может, это имеет смыл про дорожных девочек, которые стоят на трассе. Может, это им и поможет, хотя не думаю. Я не верю, что наше государство будет меня защищать. Оно-то пенсионеров не защищает, а проституток прям кинется! Это бред. Я сама ответственна за свою безопасность. Меня не надо защищать.

Можешь усредненный портрет клиента описать?

Сложно сказать, кто приходит ко мне. Это и 20 лет, и 65. Это и студент, который долго копил, и очень состоятельный человек, который за час может оставить 5.000 долларов.

Если брать средние показатели, то это мужчина лет 40, женатый, двое детей, менеджер не среднего звена, ездит он точно не на форд фокусе, у него есть жена. Она ему не дает или не дает, что он хочет. И самое главное – он не считает это изменой. Он очень любит поговорить, показать фото своей жены и детей. Каждый пятый приходит за общением.

Это значит с ним у мужчин не все хорошо?

Меня всегда удивляло, когда мужчина не может сказать своей благоверной: «Хочу, чтобы ты меня отстрапонила». Проблема не в том, что она его не страпонит, а в том, что они друг другу не доверяют. И он не может ей этого сказать. Это проблема глубже и печальнее. Близкие люди должны делиться друг с другом всем.

Можно меня не спасать. Мне так хорошо падать.

Мой молодой человек от моей работы не в восторге. Мы скандалим. Но он знал, на что он идет. Это не открылось одним прекрасным утром. И это многое меняет. Он может и надеется, что я что-то поменяю в своей жизни. Но понимает, что это маловероятно. Нельзя человека просить от чего-то отказаться. Нужно предоставить ему альтернативу. Я зарабатываю определенную сумму в месяц. Он мне ее предоставить не может. Это банально, пошло и упирается в бабки. Это не очень хорошо. Но это так.

Сейчас есть достаточно общественных организаций, которые занимаются проблемами проституции, «Дай Любе шанс», например. Реабилитацией девочек. Как думаешь, это важно? А самое главное – нужно?

Можно меня не спасать. Мне так хорошо падать. Я не понимаю, как можно реабилитировать проституток. В нашей стране столько дел, которые более полезны, чем наставление проституток на истинный путь. Это очень смешно. Придет кто-то и скажет: «Завязывай с греховным, мой посуду за 15.000 рублей, живи в Бутово». Да я пошлю его. Меня не нужно реабилитировать. У меня все хорошо. Если кому и нужна помощь, то это девочкам на дороге. Если бы им покупали презервативы и шприцы, говорили о том, как важно предохраняться и посещать гинеколога. Да,  это было бы полезно.