Лекция Антона Долина о российском кино XXI века. Лучшие цитаты.
Не так давно на Новой сцене Александринского театра состоялась встреча, пожалуй, с самым понимающим и понятным критиком нашего времени Антоном Долиным. Называлась она "Российское кино XXI века" и раскрывалась через призму прошедших десятилетий. Повествование велось по содержанию неизданной Долиным книги предисловие, а затем три главы. А мы публикуем лучшие цитаты.
ПРЕДИСЛОВИЕНе так давно я оказался в кабинете Мединского с его коллегами. Нас позвали, чтобы рассказать о Годе кино. Я спросил у Мединского: что имеется ввиду под словами «Год кино»?
Лично я хотел поговорить о том, что меня действительно волнует: вымирают кинотеатры, где показывают немейнстримное кино.Но я не успел ничего сказать, потому что меня поправили: это будет год РОССИЙСКОГО кино. И я сразу подумал: а это вообще хорошо или плохо? Что говоря «Год кино», мы должны уточнять: год РОССИЙСКОГО кино. Это значит, что оно самое лучшее, надо им гордиться? Или оно такое убогое, что требует специальной поддержки, дополнительных вливаний, иначе не выживет?
Я подумал, что хочу дополнить это словосочетание еще одним словом, чтобы год кино лично для меня начал иметь смысл. Так вот, я бы добавил туда слово «осмысление» - «Год осмысления российского кино».Меня интересует непрямая актуальность русского кино. Актуальность, потому что оно лучше и адекватней чем, например, литература отражает состояние российского общества.
ГЛАВА 190е годы были первые годы свободы русского кино. Это были годы, когда эротика, насилие, политический контекст – все это могло существовать на экране в прямом виде. Психологически это отчетливо связалось в картину закрытых кинотеатров, переоборудованных под автосалоны; видеопрокатов, повального пиратства. То есть кино начали смотреть только голливудское и в пиратском виде.
Русское кино потеряло своего зрителя, когда обрело свободу. Ему пришлось заключить сделку с дьяволом: отдать свою свободу в обмен своего зрителя. И оно своего зрителя получило.В 1990е годы российское кино было интересно всему миру. На 1990е годы приходится самое большое количество наград на фестивалях. Кинематографический кризис наступил тогда же, когда наступил политический в конце 1990х и он абсолютно конкретно имеет выражение.
1998 год. На Каннском фестивале показывают фильм Алексея Германа «Хрусталев, машину!». Это первый его фильм, не лежавший на полке. Фильм провалился. Он не получил ни одной награды и его премьерный показ прошел катастрофически. Серьезная рефлексия русского кинематографа о прошлом, болезненно шокирующе трагическая история оказалась абсолютно непонятной.
Потому что российская история слишком сложна. Необходимы плакатные формы, более понятные.
Мы видим, что это болезнееное прошлое России миру непонятно. Можно добавить к этому неинтересно, не нужно. В то же время россия картинная, Россия - щедрая душа и Россия, которая не имеет никакого конфликта с голливудским языком, абсорбирует его и помогает миру себя понять.
Первый российский культовый и успешный фильм – «Брат» Алексея Балабанова. В XXI век мы входим с фильмом «Брат - 2». Между этими фильмами не только серьезная связь, но и разрыв. Превый - реалистический, второй - комиксовый, практически абстрактный.
О чем «Брат»? Он о нескончаемости войны. Он рассказывает о молодом человеке, который возвращается в мирную жизнь с войны только для того, чтобы обнаружить, что война идет и здесь. Она более жесткая – война без правил , война всех против всех и война, в которую он обязан встроиться.«Брат-2» очень важная картина, и вот почему. Герой едет в Америку и привозит свою войну с собой. Америка – это не та страна, где все время идет война. Но мы видим, как Данила Багров, оказавшись в Америке, оказывается в ситуации постоянной войны. Мы видим, как он радуется, когда везет эту войну с собой. Потому что это его состояние души.
К войне подходят не как к тому, за что надо извиняться. Война – это способ победить и встать с колен - гипотетических, придуманных, абстрактных колен – обрести некую гордость и снова почувствовать себя людьми. Именно так устроена идеология Балабанова о «Брате».
Тогда же, с участием того же Сергея Бодрова, Балабанов снимает первый фильм о чеченской войне при Путине. Это первый фильм, в котором мы видим портрет Путина, висящий над столом кабинетных генералов. Все это несет очень простой месседж: война идет постоянно. Фильм неслучайно поделен на две равные части.
Сначала события, которые происходят в Чечне, а потом, когда герой приезжает в Россию, он видит, что людям все равно, что идет война. Они не принимают в этом никакого участия.
Они не мечтают, чтобы война закончилась – они все время находятся в состоянии этой войны. Для них мирная жизнь при войне – это норма.Об этом говорят и последующие фильмы Балабанова. Ту же самую войну он показывает в «Жмурках», где проводится прямая связь между провинциальными разборками 1990х к сытым нулевым, когда те же самые киллеры сидят в кабинете с видом на кремль и прекрасно себя чувствуют.
Мы видим начало этой распри в «Морфии», где наркотик как символ того насилия, которое входит в кровь человека и не может уже его оставить, оно вызывает привыкание. И приводит к революции и гражданской войне.
Но если «Морфий» говорит о далеком прошлом, а фильм «Жмурки» - недавнем, то фильм «Я тоже хочу» - своего рода футурология. Речь уже идет о некоем суррогате ядерной войны, поствоенной зоне, в которой оказываются все герои и все они должны там погибнуть. Ясное дело, что это тоже поле боя.
Вот это помогает сформировать особенный хронотоп балабановского кино, которое существует и выбивает Россию из конкретного времени.
Товарищ Балабанова – режиссер Александр Рогожкин снимает тогда же свой важнейший фильм – «Кукушка», который получает признание России и имеет все шансы стать посланием России миру. Мы видим совершенно необычный фильм о войне. Здесь не стреляют и не убивают. Он посвящен любовному треугольнику, который не приводит к насилию и убийству, а приводит к примирению.
Совершенно на новом уровне проблематика, которую исследовал Балабанов, нашла свое отражение в последнем фильме Алексея Германа «Трудно быть Богом».
Этот фильм отчетливо показывает выпадение России из истории. Герман снимает фильм о будущем, когда счастливые земляне смогут летать на другие планеты и что-то улучшать.
Но мы видим что улетая в будущее, он попадают в прошлое, из которого невозможно выбраться. Средневековье, которое даже избавлено от следов Ренессанса, то есть следов будущего.
2000е годы – это годы двух великих долгостроев – «Трудно быть Богом» и «Шинели» Норштейна. Это два фильма, которые во время перманентной войны не могут быть закончены. Потому что один из них говорит об интеллигенте, а другой - маленьком человеке. Это два вечных героя классической русской культуры. Мы видим, как эти люди, которые априори не приучены к службе, не могут в силу своей рефлексии занимать однозначно какую-то позицию и быть приспособленными к новому времени – времени нескончаемой войны.
Фотограф - Anastasia Blur
Продолжение следует