Рассказываем вам о героях нашего времени и узнаваемых типажах, которые фонтанами источают жизнь и смывают обезображенные тоской лица Новосибирска.
Воробей
Наше с вами присутвие - самая постыдная и самая унизительная часть того, что ему удалось пережить. Он смотрит на нас, как Гуинплен смотрел на безликое море людей, в котором корабль общества медленно тонет и идет нищей кармой к безликому дну. Он смотрит на нас, как человек смотрит на раздавленного комара, поднимая тяжелую ладонь с плачущей потом кожи.
Новосибирский "Воробей" ест искалеченных приметами, законом, предрассудками людей, глотает их взгляды, дарит им радость, забвение и то сочувствие, которое накипью ложится на бесчестье и гнев, что лепит человеческие формы.
Он жизнью заплатил своей, пленит себя в бездомной клевете, чтобы втоптать своим видом, словно ногой, всю мерзость современного века, чтобы заставить нас смеяться, став проблеском в кромешной тьме. Рожденнsй бабочкой стал гусеницей, клеймо пирата стало благодетелем, он подпирает плечами Новосибирск, не давая ему рухнуть под тяжестью смутных мечт в выгребную яму ничтожной реальности, украденной из сердца преисподней.
Колосс
Следующий питомец, Колосс, - закулисный кукловод Новосибирска. ходит зимой с голым торсом и проверят погоду на прочность. Он идет уверенной походкой в офис, как Геракл шел убивать Гидру, он словно снежный ком катится через Новосибирск, собирая на себе с каждым шагом все больше и больше взглядов, отпечатков удивленных, красных от хуков зимы лиц. Кажется, в него реинкарнировались все мастера кон-фу из боевиков 90-х, и звание "морж" для него - лишь погоны младшего прапорщика.
Он больше, чем зима, он больше, чем холод, он и есть зима и холод.
Сказать, что он является некой сибирской поведенческой моделью или крестным отцом стереотипов, мы не можем, как и назвать его глубинной мотивацией, что взрывается в сознании сотни приверженцев здорового образа жизни. Возможно, он тот человек, тот кубик льда, который разбавляет крепкий коктейль нежных будней. Ведь потребительский скраб давно содрал суровые мозоли Сибири.
Мик Джаггер
Если выбирать между девушкой с телефоном на площади Маркса, которая самопровозгласила себя вождем левобережного пространства, и новосибирским Джаггером, который аннигилирует общепиты и винные, то мы решили не вставать на пути локомотива, закидывающего в уши окружающим свисты мата и непристойностей.
Джаггер - олицетворение эпатажа, характера Дали и матросской стойкости, нарыва того места, где он появляется и исчезает под гром вполне уместных криков.
Выбросить телефон в барную стойку, раздвинуть границы дозволенного, словно ноги пьяной первокурсницы, напомнить визуальным террактом о своем присутсвии или исказить человечекие черты до неузнаваемости - золотые ресурсы Джаггера, которыми он щедро делится с Новосибирском.
Шахматист в метро
Бунт ради бунта, скандал ради скандала. Как это близко русскому человеку. Эстетика бракованного прагматизма ломает хрупкое равновесие логики, которая пытается подняться над заледенившей Россией. Чтобы не было написано на плакате курьера справедливости в метро, который только и делает, что играет с прохожими в шахматы, мы подавляем восстание штыками скепсиса, наконечниками зрачков, порой отравленными отвращением.
Ему кажется, что он хочет сказать что-то важное, но на самом деле скользящие мимо люди хотят сказать намного больше, настолько больше, что не хватит слов, не хватит кислорода вокруг, чтобы разжечь огонь эмоций внутри метро.
Истинное чувство невозможно передать на бумаге, она покраснеет и расплавит буквы, истинные ощущения невозможно передать словами, они никогда не вырвутся вслух. Это все равно, что попытаться выдавить океан из клизмы отчаяния. Поэтому наш герой скорее выступает ежедневно в театре одного актера, нежели выступает в роли ящика, в который сложили всю несправедливость Новосибирска.
Подпишитесь на нас:
