Чему снегопад научил жителей Новосибирска?

Снег в Новосибирске бывает двух видов. Один спускается из пыльного тумана хлопьями одуванчиков или белоснежными мотыльками, которые слепо плывут вдоль скользких горок ветра в безнадежную пучину. Они сливаются с Новосибирском, с его печалью и становятся неразрывным целым. Порой, передохнув, они вновь безнадежно взлетают, отталкиваются от гибели и вновь ныряют в пену земли, замирают и становятся добычей для человеческих ног. Другой падает пеплом из погребального небесного костра, падает из черного зарева, очерчивающего горизонт, бледными языками пламени, которые окутывают стаи и косяки жизни, словно морские сети, сыпятся пушечными снарядами, оставляя кратеры сугробов. Первый снег учит нас сезонному веселью и засыпает Инстаграм уютными снимками, а вот чему учит второй снег, который, как палач, спешит заживо закопать свою жертву, мы поговорим в этом материале.

Пользоваться общественным транспортом

Помимо агонии и ярости, чудовищный снег из раздутых до черна легких неба научил нас высшей степени беспомощности в автомобиле и пользоваться общественным транспортом. Для автомобиля снегопад - гибель без борьбы, машина становится бескрылой птицей, шлюпкой с пробитым дном во время штиля. В ней нет ни весел, ни паруса и нет надежды, лишь якорь отчаяния мчится на дно вечного молчания. Шлюпка медленно вкапывается в воду, погружаясь в неминуемую гибель, сама роет себе могилу, становится легкой наживкой, добычей в окостеневших руках смерти и надоевшей игрушкой в руках капризной природы. В такие моменты тяжелей воды только слезы.

Дождь, ветер, град - это всего лишь стремительная атака, которую нужно достойно выстоять и идти дальше вперед, наступать. А снегопад - это последнее словно на плахе, тлеющая сигарета во рту погрязшего в зыбучих песках. Шины скрипят на месте, болезненно хрипят и в конце концов сдаются, венец человечества становится бесполезной консервной банкой. Остается только протискиваться в черную икру голов возле метрополитена и пингвиньей походкой спускаться через пороги ступенек в хаос подземелья.

Обходить здания

Дома в Новосибирске становятся заключающим механизмом снегопада, становятся оправой небесной лупы, которая выжигает белоснежным лучом беспомощности бетонный муравейник. Если снегопад - курок, пуля, боек, выстрел и промах, то крыши - рикошет в голову. У природы не настолько богата фантазия, чтобы калечить людей изощренными способами, из года в год она подстерегает опьяненных грозным безмолвием, чувством покоя, недостаточно вооруженная вчера, но вооруженная заряженными порохом снега карнизами сегодня, накидывается на человека, словно притаившийся в кустах тигр, перечеркивает кровавой струей свои ошибки и ликует брызгами испуганных воробьев. Остерегайтесь крыш - последних подлостей, за которые ухватился снегом циклон.

Не верить снегу

Как офицерские погоны становятся главной мишенью снайпера во время войны, так и забывчивость становится пестрой мишенью для засады гололеда. Он, как опытный вьетконговец, засыпает легкой пеной ледяной ров, который подло засасывает человека, со скользким рычанием зубов протекторов притягивает к ядру Земли, оглушая резкой болью. Визуальная память - единственные перила, за которые можно ухватиться в снегопад, поэтому никогда не верьте снегу, который скрывает скорее выжидательное, нежели наступательное оружие зимы.

Потеть

Ветхий Завет научил нас, прежде всего, любить, а снегопад - потеть. Снежный таран нельзя остановить силой любви, зато его можно сточить взмахом лопат. Владельцы автомобилей потеют над пойманными в паутину мухами со стальными сердцами, владельцы частных домов потеют над поседевшим миром и прорубают совками проборы дорог, все остальные трясут одежду, словно кости в стакане, перед решающим броском, когда нужны все шестерки. В снеге определенно есть что-то человеческое - он умиляет и доставляет адские неудобства. От снегопадов бывает больно, липнет одежда, но никогда не бывает холодно. Холод равнодушия стократно страшней холода снега. Как каждая снежинка сплетается с другой, становясь потоками лавы, так и жители Новосибирска сплочаются и вытаскивают друг друга из сахарных объятий сибирской зимы.