Каловая логика отечественного рэпа

У большинства людей, когда они слышат слово "рэп", мгновенно возникает в голове собирательный образ говна в свободном плавании: его невозможно остановить и, как мы догадываемся, утопить дубовой палкой искусства, поэтому нам остается только отворачиваться от слепленного ртом китча и ждать, пока он растворится в бурном течении мейнстрима.

Рэп - это когда кто-то старался, но в итоге насрал

Первый речитатив сошел слюной из пухлых губ чернокожего бродяги, который, переживая кризис блюза и джаза, решил скатиться до разбавленного книгами уровня белого. Беззубый, брошенный своей женщиной и разыскиваемый полицией негр взял в сахарные руки потрепанную книгу Томаса Пейна. Он бы не стал вырывать первые страницы, чтобы завернуть марихуану, если бы собрался прочесть ее, ему лишь нужен был молитвенный экстаз Гарлема, кровь и слезы тысячи рабов, которыми пропитались листья конопляных плантаций. Буквы сгорали, оседали барабанной дробью в квинтэссенцию страданий, гонений и каторжных мучений. Он вытащил ствол из-за пазухи, и из его рта полетели словесные пули, обойма первой страницы Пейна была утрамбована сепаратизмом, правами человека и философией триумфа разума, первый на Земле рэпер под звон ржавых цепей и минус захлебывающегося бензином мотора "Мустанга" спел в огнестрельный микрофон "F*ck common sense".

Негры начали курить Канта, Набокова, Достоевского, петь на стволах ярости, пытаясь детально донести содержания искуренных страниц, Толстой вдохновил на баттлы, а Буковски показал неграм шампанское, жирные задницы и гэнг-бэнг. Рэп стал текстуальным пакетиком с авторской философией и гиперреализмом, который негры макают в кубок бессознательного. Постепенно роман Марио Пьюзо зарождает гангста-рэп, Мэтью Грегори Льюис возрождает блюз, Евангелие - госпел, а тлеющие в легких глаголы Маркса - R'n'B.

Русский рэп - дичь, бракованное сцепление лживых слов и образов, прячущихся за гламурным глянцем модных журналов, брошюр и громких заголовков желтых газет. В России, когда человек закручивает табак в книжный лист, он поет под плачущую гитару шансон и отвечает на вопрос "Как жить и к чему стремиться босому?".

Рэп и шансон - народная мудрость совершенно разных наций и культур для маргинальных слоев уверенных в себе мужчин. Они рассказывают о зеленых заточках кинговских тюрем, поют о нелегкой диккенсианской жизни, вечной гетевской борьбе личности в запертом сознании. Книга - тюрьма слов, поэтому рэп и шансон - это музыка тюрем, которую впитала в себя кровь курильщика. Жалко, что эти жанры решили скрестить струи мейнстрима и обоссать непривыкших к чужим народным исповедям слушателей.

В России был только один рэппер - Ельцин, а страна была его сценой.

Пока Гуччи Мэйн перерабатывая отходы отечественных тюрем у себя в легких, мы решили узнать, что "читают" российские рэперы перед побочной процедурой словесного поноса.

Максим Рекошет (Новосибирск)

Перед тем как читать рэп, новосибирский Рекошет втирает дымом себе в легкие футуристические рассказы Артура Кварри и распечатанные советы из форума "Мир Любви и Романтики".

Мутаи (Уфа)

Уфимский батя с ремнем в руке перед тем как шлепать баб и завывать дигитальным скрипом, выкуривает дурь из магазинных чеков, комиксов и глянцевых флаеров магазинов дешевой одежды.

NEBRежный (Тольятти)

Принято считать, что агрессивность поражадет агрессия. Ничего подобного: в рэпе агрессивность пораждает Селин, Бальзак, Грибоедов, Тургенев, Пастернак и т.д. Однако такая агрессия не имеет ничего общего с NEBRежный, которые "читают" детские книжки, изрисованные фламастером злого школьника.

Карандаш (Чебоксары)

Лысый провожатый криминала понимает, что за четыре минуты невозможно прочитать тюремные письма друга, который сидит за кражу бабушкиных золотых коронок, поэтому он участил пульс, наложил ритм монтировки и свел дворовые мемуары перед анальной радостью в речитатив.

2rbina 2rista ( Екатеринбург)

Эти ребята творят исключительно за счет использованной туалетной бумаги.