Новосибирск был постапокалиптическим сердцем Сибири. Он — гетто советского прошлого с деревянными фавелами, где черные от холодных гангрен и вымерших клеток гангстеры снуют по округе в поисках блестяшек, огибая при этом железные коробки с копами. Все изменилось! Потомки амнистированных уголовников стали детьми маркетологов, город стал индустриальной пищевой цепочкой Сибири. Вместо станка, на котором клепали детали для самолетов и шоколадные конфеты, поставили маникюрный стол. Гетто пришел конец! Мы составили небольшой атмосферный гид по жизни в старых и уже мифических фавелах Новосибирска.
Речь пойдет не о 90-х или рае Клинта Иствуда, когда вся страна была похожа за закрытый форпост СССР с обезумевшими от голода уголовниками, ментами и работягами. В наших грезах живописный пейзаж нулевых в своей кровавой серости, прямая трансляция сериала «Улицы убойных фонарей» через защитную челку на лысой голове.
У многих в самом темном и пыльном углу чулана до сих пор лежит набор для подросткового уличного костюмированного парада: вязанный колпак, свободные треники, кожаная куртка и запах жертвы, у которого когда-то отобрали телефон вдали от окон. В ортодоксальной сибирской общине под репрессии и процедуры развода попадало буквально все: ущерб можно было получить даже от майки с надписью «Metallica» и легенде о связи с человеком в форме.
Над городом установили стеклянный колпак, а мы были в нем насекомыми всех мастей, выживали как могли под песню «Владимирский централ».
Зимой город напоминал готическое село с остроконечными сугробами с обложек современных альбомов неформальных музыкантов, а летом Новосибирск превращался в Берлин 1945 года. Земля страдала от ковровых бомбардировок равнодушия, а деревянные бараки стали экономическим центром дворовой экономики. Сейчас город скинул с себя помои и старые деревянные дома, как мокрая собака ощетинился многоэтажками, хостелами и модными отелями с подсветкой — худшим другом молодежи.
Мы узнали про такую чудесную вещь, как канализация, и перестали ссать в центре города на деревья, срать в подъездах и блевать с крыш элитных пятиэтажек. Город перестал расти на моче: теперь он растет на смузи и латте.
Можно было пробежать по Новосибирску с криком "наших бьют" и за вами увязались бы первоклассные рыцари с битами и железными прутьями.
Что сейчас называют разбоем, пьянством, насилием, то раньше называли «Культурой Новосибирска». Вдохновляющий на темные вылазки и штурм женских общаг авангард «Блейзера» сменили «ВКонтакте» и маниакальная тяга к спорту, сорока килограммам и вагону полуголых фотографий. Раньше за такое можно было получить п*зды от беззубого человека с непонятным очертанием. Раньше буквально за все можно было получить п*зды. Мы помним времена, когда о богатом жизненном опыте можно было судить по количеству наколок, а теперь по количеству наколок можно судить только богатый внутренний мир интроверта с бородой, тоннелями в ушах и проколотыми сосками.
"Чем по жизни занимаешься?", - эта фраза была универсальным приветствием во всех слоях общества.
Неизбежные изменения коснулись даже блатного раута. Сменив неофициальный тон с обилием ненормативной лексики на официально-деловой и сленг, мы стали забывать всю прелесть интонации, спроса за лишние слова и крепость мировоззренческих дискуссий.
Центральная мекка и главные ворота в ад — «Мажорка» — давно рассосалась под давлением рассеянных по всему городу модных кофеен и ТРЦ. Бывшие фанаты «страйка» приобщились к политической жизни города, а форточники защищают в интернете евроинтеграторов, стали в ряды гражданских активистов и точат финку для либералов. В Новосибирске вырубили все кусты, которые были свидетелями миллиона краж, камуфляжем гопников, наблюдательным пунктом и бункером от ментов. Мы перестали бояться Первомайки и Затулинки!