1 / 2
«Дурдом на 1905 года» - так ласково называли в народе это здание на пересечении улиц 1905 года и Нарымской. В этом здании с середины 50-х гг. прошлого века до 2006 года действительно располагался психоневрологический диспансер. Место под столь пикантное заведение было выбрано не случайно. До этого в здании располагалась печально знаменитая следственно-пересыльная тюрьма №1 УНКВД. Тюрьма была построена в конце 1920-х, и с 1929 по 1951 год являлась одной из главных тюремных распределителей в СССР. Это был своеобразный «сортировочный» центр, именно через нее этапировали заключенных в лагеря Восточной Сибири и на Колыму. Страдание физическое и страдание душевное навсегда соединились в этом здании, глубоко пустив корни. Другим и не может быть место на пересечении улиц Нарымской и 1905 года. Как известно «Бог создал Крым, а черт Нарым». Нарымская улица названа в честь ссыльного городка в Томской области, куда ссылали еще декабристов, а в советские годы местечко и вовсе стало культовым. А улица 1905 года названа в честь памяти жертв первой русской революции. Словно серп и молот сошлись эти две улицы вместе, отметив точку, где приносились жертвы богам коммунизма. А как же иначе? Все великие боги кровожадны. И коммунистические боги, увы, не исключение.
Когда на месте снесенной тюрьмы в 2013 году началось строительство жилого дома, в фундаменте здания были обнаружены многочисленные человеческие останки, и даже одна пыточная камера с заваренной дверью. В камере все как в лучших домах инквизиции – орудия пыток последнего поколения, или что-то в этом роде. По подсчетам активистов, которые пытались воспрепятствовать строительству жилого дома на месте, которое они считают «памятником мучительства и мученичества», в разгар репрессий здесь расстреливалось до 73 человек в день. Т.е. 26700 тыс. человек за один только 1937 год. Историки тоже оперируют разными цифрами, кто-то дает больше, кто-то меньше. Сергей Красильников например, доктор исторических наук и профессор НГУ, который занимается этим вопросом уже более 20 лет, говорит, что на долю всей Новосибирской области за годы репрессий (1929 – 1939 гг.) приходится около 30 тыс. расстрелянных. В общем, тут не разберешь, т.к. захоронений не обнаружено (кроме упомянутых нескольких мешков костей), документы засекречены, и единственные данные, на которые могут опираться историки и активисты – воспоминания очевидцев.
Тем не менее, здравый смысл подсказывает сразу несколько нестыковок. Свозить людей семьями со всего необъятного СССР, чтобы затем расстреливать их в небольшой, рассчитанной на 2 тыс. человек тюрьме у нас в Новосибирске, как минимум непрактично. Проще было бы пристрелить их у себя дома. Другой момент – если данные о расстрелянных засекречены, где данные логистики, которые засекречивать вроде бы незачем? Расстреливать 73 человека в день это же какой конвейер, всю эту махину необходимо обслуживать. Подняли бы счет-фактурки, и сразу бы все посчитали. Страна Советов на бюрократизации всех самых немыслимых процессов собаку съела. Да там на каждый патрон, пущенный в голову врага народа, отдельный бланк, небось, заводился. Чтобы, не дай бог, не было перерасхода. Везде же вредители, то колоски, понимаешь, в поле все состригут, то на расстреле врагов народа экономят, и вместо одной положенной пули в затылок отпускают меньше, а распиленные средства на офшорные счета откладывают.
Но как бы то ни было, место это с дурной кармой, и спорить с этим никто не станет. Здесь скоро появится жилой дом, и кто знает, вдруг жители его начнут сходить с ума пачками, или погибать при невыясненных обстоятельствах. Мы решили разузнать все на месте и поговорили с охранниками и строителями, работающими на участке, не видели ли они привидений, и не происходило ли за время строительства каких-нибудь паранормальных явлений на участке.
Охранник производил впечатление здорового человека с неискалеченной психикой, хотя и остается здесь один по ночам. Весело блеснув белозубой улыбкой, он отвечал, что кроме них здесь привидений нет. Потом уточнил, что все привидения уехали обратно в Китай. Правда он работает здесь всего пол года, так что мы решили поспрашивать еще. Может быть, период паранормальной активности касался только установки фундамента, как места наиболее близкого к проклятой земле, пропитанной человеческой кровью?
Сильно нам расхаживать по строительной площадке не дали, белозубый охранник вежливо попросил убраться. Но мы были настойчивы, и все-таки выловили одного рабочего за пределами ограды. Он оказался не привидение, и не китаец, и на чистом русском рассказал нам, что стройка идет полным ходом, серьезных остановок не было, количество несчастных случаев не превышает даже нижнего допустимого предела. На этом наш скромный улов и закончился. Больше никого опросить нам не удалось, и перед уходом, чтобы как-то развеяться, мы решили прогуляться по Нарымскому скверу.
Зимой темнеет рано, и на небе уже появились первые звезды, когда мы стояли перед памятником жертвам политических репрессий в Нарымском сквере, задумчиво глядя на строящуюся двадцатидвухэтажку. Какой-то ребенок бродил по постаменту и смахивал снег с траурных венков. Рядом стояла бабушка и объясняла ребенку, что это памятник его деду. Заметив тоскливое выражение в наших глазах, устремленных на новостройку, бабушка назидательно сообщила нам, что там раньше была тюрьма. «Серьезно? - оживились мы, - А что за тюрьма?». И тут бабушка рассказала нам всю свою жизнь. Рассказала, сколько у нее внуков, сколько им лет, и сколько комнат у них в квартирах, но про тюрьму знала не очень много. Ее отца репрессировали и в 1938 году расстреляли по доносу, когда она еще была совсем ребенком. Отец работал на Чкаловском заводе. А про тюрьму она знала только, что она там была, и что там нашли кости, когда строили здание. Мы спросили, не возмущает ли ее, что на месте останков построили дом. На что бабушка мудро отвечала: «А что поделаешь, жить-то дальше надо». И продолжила свой рассказ про внуков и квартиры.
Похоже, что люди, которые были замучены здесь и расстреляны, не расценили строительство жилого дома на месте предполагаемого массового захоронения как оскорбление их памяти. Активисты очень хотели построить здесь музей жертвам политических репрессий, но если подумать, привидениям в музее наверняка будет неуютно. Везде фотографии, орудия пыток под стеклом – не очень-то веселое местечко, чтобы коротать вечность. Смотреть на живых людей живущих нормальной жизнью, не смотря на все ужасы, которые происходили здесь 50, 200 или миллион лет назад, должно быть приятней. Жизнь упряма, и продолжает тянуться к свету даже закатанная в асфальт, даже пройдя сквозь камеры пыток, сквозь все жестокости этого мира. И если уж привидения не тронули строителей, значит они либо очень хитрые, либо просто не горят жаждой мщения. Но на всякий случай мы бы не стали покупать квартиры на первом этаже дома на ул. 1905 года, 69. Кто знает, может среди них и найдется парочка любителей пошутить и погреметь цепями.
Автор статьи: Светлана Нечитайло
Подпишитесь на нас: